Не то спасением пахнуло,

ИЗ КНИГИ «ЛЕТО ОТСТУПНИЧЕСТВ»

Не то спасением пахнуло,
Не то великою бедой.
Три дня вода к себе тянула
И Дух носился над водой.
И небо гулкое светило,
И волны низились, длинны…
Навек дыханье захватило
У обернувшейся Луны, —
И знала я, что безымянна
Синь, где ладья моя плывёт,
И Мирового Океана
Шуршал вздымающийся лёд…
Но льдин гигантское скольженье,
Но безымянная вода, —
Не изнывай в ладье: движенья
Ты не ускоришь никогда,
И тёмно-синих струй Эвнои
До Леты — нет у бытия…
Как притяжение земное
Недооценивала я!
Как лёгко знала, что нелёгкий
Нам ляжет путь в Твоё жильё!
О, отозвавшийся Далёкий,
Чем сердце спутано моё?
1984

…Тысячерукой аллеей месс

…Тысячерукой аллеей месс
Как докричаться до Божества?..

1981

Аллеей лип, аллеей месс
Я к небу не могла поспеть.
Как я зависела от мест!
Как я побаивалась петь!

И вот в провинции времён,
На складе вырождённых век
Как ворон голубь воронён
И плохо смотрит человек.
Аллеей мест, аллеей пор
Я мнила душу уберечь! —
На здесь и страшно и теперь
Я белый поднимаю меч.
1984

Лето отступничеств

И если январи тесны,
И если не дали ответа…

Сирень пресна. И дрёма борет.
И спутала все нити — я.
Кругом — глухие переборки
Забвенья и небытия.
Пиши, покуда в недрах мая,
Дощатое исследуй дно,
Пиши, глухая и немая,
Покуда с маем заодно,
Покуда вровень с немотою,
Что к прошлым дням вражду таит, —
И всё, что за её чертою,
Как бы оболгано стоит.
Кто — ты — в цепи из «я»? — Ответствуй!
Тебя как ужас вспомню я,
Когда вернётся верный, веский,
Солёный голос бытия.

Так кто же ты? Твой план неведом,
Упорен взгляд, невнятен стих.
Кто — я, явившаяся следом
В чертоги Январей моих?
Черны тюльпаны. Травы сорны.
И, страшен, пристален и толст,
Луч обращается дозорный —
Из тяжких туч, за много верст:
То — я ищу тебя отсюда,
Где я покаялась в твоём, —
Но луч воззрился мимо сада,
А ты в траве — как водоём:
Лишь отражаешь! — Но навстречу —
Навстречу — нет тебя — из мглы…
То — я гряду — судом и речью
В твои враждебные углы,

Где ты, колени обнимая,
В дощатой дрёме без дверей,
Нема в плену Глухого Мая
На землях Мёртвых Январей.
1984

…Подбородком о клеёнку —

…Подбородком о клеёнку —
Слушаю под стать ребёнку.

Не последнее ли вместе?
Слушаю под стать невесте.
Что меж нами учинится?
Слушаю под стать чернице.
*

…Одно скажи:
Взойдя на эти рубежи,
Ты — не заплачешь обо мне?
Ты — не пойдёшь меня искать?
Ты — не пойдёшь меня искать?
Ты — не заплачешь обо мне?
Ты в небе — не начнёшь тужить?
Так как ты смеешь рядом жить?!
*
Я поняла, что этим жила,
Что Воскресенья для нас ждала.
Ладонью рану должна зажать:
Живу — и не оставляю ждать.
Не знаю знаков! Не смею знать.
Мне путь — любить, а тебе — знавать.
Твой путь — прямиться, клониться — мой…
*
Слова из света: вернись домой.
Весна 1984

Слово, ветер, в лицо скажи мне,

Слово, ветер, в лицо скажи мне,
Ночной, внятный.
У деревьев есть — Недостижимый,
У рек — Ненаглядный.
Ветер, родиною повей мне,
Тайну выдай:
У души есть — Незабвенный,
У нас — Позабытый.
А и ты, душа, позабудешь, —
Тому, Кто судит,
Рцы: «Невемый!
Как Ты рассудишь,
Так — да будет».
Так — да будет и здесь — в непроглядной
Ночи туманной —
По ту сторону Незакатной,
Обетованной…

* * *
Слово, ветер, в лицо реки мне,
Ночной, внятный.
Родиною — из-за реки ли,
В луче закатном —
Все города — это Грады, реки —
К Океану.
Есть в закате Огонь далёкий,
Потаённый.
И не годы, — а дни состарят,
Обступят всюду…
Пусть тогда и меня оставят,
Если я забуду,
Если не вспомню, всходя к весёлым
Или на ложе брака…
Вот я, ветер от стран восхода,
Где чернее мрака!
Осень 1984

Нет ни воли в руках, ни в очах — огня.

Нет ни воли в руках, ни в очах — огня.
Я в беде — в одиночестве и в беде.
Поплыви со мною
В длинной ладье дня
По холодной, синей воде.
Дни!
Возьми их, смолчи в них — и сократи.
«Что Тебе и нам!» — да завопят, кляня.
Научи меня молча, стоя насупротив,
Как бы я поступила теперь — на месте меня?
Поплыви со мною, волнам запретив.
Научи меня молча — стоя во всём, везде…
30 августа 1984

Удержись, удержись,

Удержись, удержись,
Не сдавайся без боя.
Бессловесная жизнь
Овладеет тобою.
Не протянешь руки,
Не решишься жестоко —
Станешь частью реки,
Станешь гребнем потока.
Выдав страшный секрет,
Не почувствуешь боли…
Или солнце в стекле
Всуе бдит над тобою?..
1984

Я не хочу дожидаться, покуда

Я не хочу дожидаться, покуда
Во мне поднимет голову Иуда.
Мне бы чуток продержаться, — пока
Миром владеют Твои облака.
*
Я то глупею, то опять мудрею,
То салом заплыву, то — в океан.
Осмелюсь ли принять к себе Марию
Я — хвощ, и зверь, и редко — Иоанн?
И если даже ставни растворили,
А всё во мне не наступило дня…
*
Со мною очень много говорили,
И тени слов ложились на меня.
1984

Ты и умер, и жив — душа

Ты и умер, и жив — душа
Чувствует лучше тела.
Я записываю, спеша:
Это ещё полдела.
Это, право же, полпути —
Дальше светлеют лица.
Дай мне знать это за тебя
И за тебя молиться.

Я человек травы да туч.

Я человек травы да туч.
Вращает солнце толстый луч.
Душа огромна. Путь далёк.
На бугорке — монастырёк.
Любимых я пережила.
Запел закат, дохнула мгла,
Где дерева — гореть кострам.
Вернулся струг из чуждых стран.
Белы, как под землёй снега,
Цветов посхимленных луга.
Вернулся брат лицом иной:
«Сестрица, будь моей женой!»
И размыкает свой ларец,
И воздвигается дворец, —
Как цепи баснословных гор,
Как чей-то неподвижный взор.
Я обернусь — при синь-луне
Моя сестра плывёт в челне.
Иное на её лице.
Что, госпожа, в твоём ларце?
Святынька? Баночка румян?
…
На поле — войско басурман.
Вот край предсказанных времён!
Вот бой! — А мне не по плечу
Ни сестрин белый бранный лён,
Ни тяжесть братниных кольчуг.
Я — человек травы да туч.
Весь мир открыт с уступа круч,
Все небеса… — Свисти, стрела!
Любимых я пережила.
1983